09.07.2014

Исход президентских выборов в Индонезии, которые пройдут 9 июля 2014 года, практически не поддается прогнозированию. Кто претендует на высший государственный пост в одной из самых динамично развивающихся стран Юго-Восточной Азии? Каким будет политический курс нового лидера, как при нем будут складываться отношения России и Индонезии? Ситуацию комментирует директор Центра АСЕАН при МГИМО Виктор Сумский. 

— В каком состоянии Индонезия подходит к президентским выборам? Какие основные проблемы стоят, на Ваш взгляд, перед будущим президентом?

— Вопрос о состоянии страны — это в известном смысле вопрос о точке отсчета. Если вспомнить, в каком состоянии Индонезия находилась, когда нынешний президент Сусило Бамбанг Юдойоно был впервые избран в 2004 году, то прогресс очевиден. В группе стран, испытавших воздействие азиатского кризиса 1997–1998 годов, Индонезия пострадала больше других, причем во всех отношениях — и в политическом, и в экономическом, и в  социально-психологическом. Очевидно, что именно под руководством Юдойоно, чье президентство заканчивается в 2014 году, были сделаны очень важные шаги к преодолению последствий этого потрясения. В Индонезии более или менее стабилизировалась новая, демократическая система управления. В экономическом плане страна вышла на устойчиво высокие темпы роста — в среднем за десятилетие 5–6% в год. Во внешнеполитическом плане восстановлены те лидерские позиции, которые Индонезия привычно занимала в АСЕАН, но временно утратила на рубеже веков. Одним словом, в границах последних десяти лет позитивная динамика налицо.

Но если более пристально рассматривать то, что происходит в последние полтора-два года, то картина выглядит менее обнадеживающе. Обнаружились достаточно тревожные моменты, связанные и с некоторым замедлением темпов роста, и с колебаниями обменного курса рупии, и с обострением проблем платежного баланса. С этой точки зрения новому руководству будет чем заняться. Главными проблемами экономики остаются поддержание темпов роста, укрепление конкурентоспособности на внешних рынках (что очень важно для Индонезии как страны с экономикой, ориентированной на экспорт) и создание новых рабочих мест. Население Индонезии, уже достигшее почти 250 млн человек, продолжает расти, и каждый год на рынок труда приходит весьма внушительное пополнение. Его достойного трудоустройства не будет без удовлетворительных темпов роста, а этих последних — без энергетического и инфраструктурного обеспечения. Не случайно в предвыборных программах претендентов на президентский пост — губернатора столичного округа Большая Джакарта Джоко Видодо (Джокови) и Прабово Субианто, возглавляющего партию Гериндра, — совершенствование инфраструктуры и развитие энергетики заявлены как приоритетные задачи. Выясняется, что для решения этих задач нужны немалые средства. Например, по расчетам Прабово, Индонезии необходимо около 60 млрд долл. для осуществления инфраструктурных проектов. Экономисты утверждают, что дополнительные бюджетные ассигнования возможны за счет отмены субсидий на  горюче-смазочные материалы, позволяющих поддерживать цены на уровне, доступном широким слоям населения. Однако такие меры, как показывает недавний исторический опыт, легче предложить, чем осуществить. Достаточно вспомнить, что в 1998 году тридцатилетний режим президента Сухарто рухнул во многом из-за того, что глава государства, уступая давлению Международного валютного фонда, рискнул сократить упомянутые субсидии. Страна, в особенности столица, ответила на этот шаг такими яростными протестами, что Сухарто поспешил уйти в отставку. Когда президентом стал Юдойоно, он также предпринял попытку урезать топливные субсидии и получил в ответ политические осложнения (хотя и не такие фатальные, как Сухарто). И эта проблема с годами не становится менее острой.

— В чем основные различия политических платформ Джокови и Прабово? Что ждет Индонезию в случае победы того или другого кандидата?

— Анализируя официальные программы этих кандидатов, вы вряд ли обнаружите между ними серьезные различия. Если говорить об экономике, то заявленная повестка дня у обоих политиков примерно одинаковая. Оба говорят о необходимости расширения кредитной поддержки малого и среднего бизнеса, о том, что нужно строить больше жилья для малоимущих, повышать продуктивность сельского хозяйства, вкладывать больше средств в инфраструктуру, защищать национальный бизнес от конкуренции иностранцев, особенно в горнодобывающих отраслях. Оба обещают обуздать бюрократический произвол и коррупцию, укреплять индонезийскую демократию и т.д. Тем не менее у каждого из них просматривается свой подход к вопросу о том, чего не хватает стране для более уверенного движения вперед. Напомню, что Индонезия — крупнейшее в мире государство-архипелаг, расположенное на 17 тысячах островов, страна с громадным и молодым населением, весьма неоднородным в этническом и конфессиональном отношении, с большими различиями между отдельными регионами с точки зрения уровней развития и народного благосостояния. Одним словом, это исключительно трудная страна для управления, для поисков того широкого консенсуса, без которого продолжительный социальный мир невозможен. И феномен Джокови, и феномен Прабово с их высокой популярностью — свидетельство того, что каждому из них удалось нащупать и выразить нечто важное в настроениях общества. Так, Джокови, один из высших чиновников страны, позиционирует себя скорее как представитель гражданского общества и защитник прав человека, особенно человека «маленького», на которого молодая индонезийская демократия пока не работает так, как должна бы. В сущности, основная тема Джокови — переориентация индонезийской демократии на народ в пику олигархии, которая сформировалась в эпоху президента Сухарто и до сих пор во многом определяет ситуацию в экономике и политике. Основная тема Прабово, бывшего трехзвездного генерала, состоявшего в родстве с кланом Сухарто, но отторгнутого им и не занимающего сегодня никаких административных постов, — это скорее тема создания дееспособного государства, готового к решению больших задач модернизации и заботящегося о нуждах «простых людей» именно в этом смысле. Если не прямо, то косвенно Прабово дает понять: демократизация по-индонезийски имеет свои издержки. Она развязала руки олигархическим группировкам, дала им новый простор для защиты своих эгоистических интересов, и с этим что-то надо делать.

Кто из двух кандидатов более популярен? Когда начиналось предвыборное соревнование, рейтинг Джокови примерно в два раза превышал рейтинг Прабово. Теперь есть данные о том, что примерно за неделю до голосования разрыв между претендентами сократился до  двух-трех процентных пунктов. Это уже гонка типа «ноздря в ноздрю», с практически непредсказуемым результатом. За каждым из ее участников стоит большая межпартийная коалиция. Оба регулярно выходят к массовым аудиториям, оба активно пользуются популистской и патриотической фразеологией, оба подчеркивают высокий драматизм того выбора, перед которым стоит Индонезия. Победитель, кто бы он ни был, вряд ли возобладает за явным преимуществом. Нельзя исключать, что вслед за оглашением результатов начнется их оспаривание проигравшей стороной, будут выдвигаться претензии по поводу того, что победа достигнута нечестно, и пр. Так что всплеск внутриполитической напряженности по итогам выборов вполне возможен.

— Каковы внешнеполитические предпочтения Джокови и Прабово? Изменится ли внешняя политика страны при новом президенте?

— Внешняя политика не занимает центральное место в предвыборных дебатах. Можно даже сказать, что на этом «фронте» противоречия между кандидатами улавливаются слабее всего. Ни один из них не намерен радикально менять тот курс, которого придерживается Юдойоно. А он, помимо акцента на лидерство в АСЕАН, стремился закрепить во внешнем мире представления об Индонезии как о «крупнейшей демократии мусульманского мира», как о силе, способной соучаствовать в решении не только региональных, но и глобальных проблем. Признание этого факта связывают, в частности, с приглашением Индонезии к участию в G20. Без сомнения, преемник Юдойоно, как и сам нынешний президент, будет подчеркивать свою верность традиционной установке индонезийской дипломатии, которая гласит: внешняя политика должна быть независимой и активной. Впрочем, это не означает, что во внешних делах все останется по-прежнему, без каких-либо перемен.

— Придется ли России вносить коррективы в свою политику в отношении Индонезии при новом президенте, и если да, то какие именно?

— Из ответа на предыдущий вопрос следует, что вряд ли будет необходимость радикально менять нашу позицию. Другое дело, что России надо обращать больше внимание на Индонезию как на страну с огромным потенциалом роста и, соответственно, влияния в мире. Не случайно о ней говорят сейчас как о «третьем гиганте Азии» (после Китая и Индии). В  1950-х и начале 1960-х годов у нас складывались доверительные политические и тесные экономические связи. Добрая память о них сохранилась вопреки тому, что в течение тридцатилетнего президентства Сухарто отношения между нами бывали довольно прохладными. В последнее время крепнет понимание того, сколь значимой величиной является Индонезия и как важно работать с ней системно. Помнится, Индонезия давала понять, что хочет присоединиться к БРИКС. Если такое желание сохраняется, то почему бы не рассмотреть вопрос об индонезийском членстве в практическом ключе? Если бы Индонезия присоединилась к БРИКС, то это пошло бы на пользу и  российско-индонезийским отношениям, и всей этой группе стран, и тому проекту полицентричного мира, с которым так или иначе ассоциируется БРИКС.

Антон ЦВЕТОВ, Мария ГУРОВА
«Российский совет по международным делам»