16.10.2013

Общее место очень многих публикаций, посвященных Южно-Китайскому морю (ЮКМ), — рассуждения о том, что Китай представляет собой типичную восходящую державу, которая предрасположена чуть ли не самой природой к нарушению сложившегося баланса сил. В самих этих тезисах заложен ответ на вопрос о главном виновнике обостряющихся территориальных споров.

Считаю, что здесь, как говорится, валят с больной головы на здоровую. В последние несколько десятилетий Китай столь успешно развивался в рамках сложившегося в Восточной Азии status quo (предполагающего, разумеется, и «стабилизирующее присутствие» США), что раскачивание этой «лодки» совсем не в его интересах. Территориальные претензии Пекина в  Южно-Китайском море остаются точно такими же, какими были полвека назад. Знаменитая «линия из девяти пунктиров», иллюстрирующая масштабы этих претензий и вызывающая сегодня столько благородного негодования, была нарисована и предъявлена миру еще в  50-е годы прошлого столетия. Где тут признаки «новой агрессивности»? Простите, но я их не вижу.

Сказав это, не стану отрицать очевидное: да, китайцы периодически делают в ЮКМ достаточно «резкие движения» и не стесняются в выражениях, комментируя складывающуюся там ситуацию. Но, как правило, то и другое делается не по собственной инициативе, а в ответ на действия или заявления оппонентов. Оппонентом же номер один являются, конечно, Соединенные Штаты. Они систематически — и так, как будто имеют на это полное право, -ведут разведывательные операции у берегов Китая, вблизи военно-морской базы на острове Хайнань, и параллельно вдохновляют ряд других участников территориального спора на жесткое противостояние китайцам.

Не секрет, что позиция по проблемам ЮКМ — важнейшая составляющая той стратегической «переориентации» США с Евроатлантики и Ближнего Востока на Восточную Азию, о которой объявила администрация Барака Обамы. Между тем на Ближнем Востоке, с которого американцы якобы уходят, все перевернуто вверх дном. Если допустить, что вместе с  какими-то новыми контингентами и базами в АТР станут «перебрасывать» еще и менталитет, сформированный ближневосточным опытом гуманитарных интервенций, смен режимов и «цветных революций», то ничего хорошего этому региону не светит.

Но разве выгодна Америке дестабилизация Восточной Азии? Судите сами: согласно многим прогнозам, Китай и дальше будет укрепляться в качестве державы, пусть и не равной по силам США, но достаточно мощной, чтобы планомерно «урезать» их нынешнюю региональную и глобальную роль. Важнейшая предпосылка такого, по сути дела, эволюционного сценария — сохранение регионального status quo. Простейший способ сорвать ненужное Америке течение событий — пойти на нарушение status quo, не дожидаясь, пока Китай достигнет в его рамках неприемлемой степени могущества.

Не к  чему-то ли подобному примеряются американцы, манипулируя проблемами ЮКМ для нагнетания региональной напряженности? Если это и вправду так, то получается, что в Восточной Азии импульсы к нарушению регионального равновесия исходят отнюдь не от восходящей державы, а от «действующего гегемона». Ведь поддержание status quo оказывается на руку не ему, а его конкуренту.

Чего не будет наверняка, так это устойчивого согласия США и Китая по основным проблемам современности, позволяющего практиковать нечто вроде кондоминиума (то есть совместного управления миром и отдельными регионами). При несомненной экономической взаимозависимости, историко-культурные различия, вкупе с различиями в социальной и политической динамике таковы, что совпадение неконъюнктурных, коренных интересов в данном случае исключено.

В обозримой перспективе отнюдь не худшим вариантом представляется тот, который, в общем то, и наблюдался в последние два-три десятилетия — а именно, развитие отношений по синусоиде, с подъемами и спадами. Эта траектория обусловлена наличием как областей, где согласие и сотрудничество более или менее вероятно, так и областей, где доминируют противоречия и соперничество. В любом случае, для «остальной Азии» было бы очень важно, чтобы, в  чем-то соперничая, а в  чем-то сотрудничая, две самые влиятельные державы не расшатывали региональный порядок, благодаря которому состоялись азиатские «экономические чудеса». Ситуация в ЮКМ и вокруг него, складывающаяся сейчас, тревожит как раз в том смысле, что может повернуть ход событий в менее благоприятное русло.

Не думаю, что последний саммит АСЕАН в Брунее пострадал от отсутствия Обамы сколько-нибудь серьезно. Тут надо бы говорить о другом — например, о том, что отмена азиатского турне Обамы из-за тупика в бюджетном вопросе, мягко говоря, не укрепляет международный престиж США. Ведь демократы и республиканцы не сумели своевременно договориться о вещах, о которых в нормально функционирующем государстве договариваются почти автоматически. С другой стороны, не явившись не только в Бруней, но также и на Бали, где проходил саммит АТЭС, и отменив визиты еще в две страны (а именно, в Малайзию и на Филиппины), Обама поневоле заставляет восточноазиатских друзей США усомниться в серьезности курса на «переориентацию» — и открывает китайской дипломатии дополнительный оперативный простор.

Помимо маневров вокруг ЮКМ, важнейшее проявление «переориентации» — попытки США заключить соглашение о  Транс-тихоокеанском партнерстве (ТТП) с еще одиннадцатью странами региона. На кону — создание зоны свободной торговли, в рамках которой ТНК, базирующиеся в США, планируют форменное покорение азиатских рынков. И что особенно характерно — при одновременном сокращении доступа к американскому рынку для Китая (который в этих переговорах не участвует).

По первоначальным наметкам, планировалось завершить переговоры по ТТП как раз на Бали. Но, видимо, чем ближе был саммит АТЭС, тем яснее становилось, что без серьезных уступок со стороны Вашингтона соглашения не будет. Судя по сообщениям прессы, влиятельнейшие американские корпорации (в частности, «Уоллмарт» и «Федекс») довели до сведения президента, что компромиссы их не устроят, и лучше уж повременить с подписанием соглашения по ТТП, но «дожать» партнеров и выйти на желанный результат.

Какой бы ни была подоплека «неявки» Обамы на Бали и в Бруней, а заодно в  Куала-Лумпур и в Манилу, этот эпизод по-своему свидетельствует о том, что «переориентация» на Восточную Азию идет у американцев с натугой и не с теми результатами, которых ждали.

Что касается нашей страны, то кто бы и как бы ни судил о России, в современном мире она остается державой номер три и имеет все возможности достойно удерживать эту позицию. В условиях, когда азиатские страны в большинстве своем тяготятся «зажатостью» между США и Китаем, именно Россия могла бы стать полюсом притяжения для тех, кто дорожит хотя бы какой-то мерой внешнеполитической независимости. А других партнеров нам, в сущности, и не нужно.

Главная проблема российской дипломатии в Восточной Азии — не в недостатке политического влияния. Она в недостатке экономического ресурса, в сомнительной эффективности той модели хозяйствования, которая сложилась на сегодня внутри страны, в сравнительно невысоком уровне нашего торгового и инвестиционного взаимодействия с динамичными азиатскими соседями. Российской экономике необходимо решительное, системное оздоровление, но особенно важен перелом к лучшему в делах развития наших зауральских территорий. Именно здесь — ключ к российскому успеху в Азии, но это уже тема другого разговора.

Виктор СУМСКИЙ,
Центр политических исследований России (ПИР-Центр)